Дневник философа. 18.02.2023. Переговоры вместо войны? Серьезно? Новая статья Хабермаса и самое важное за неделю (Patreon)

На днях в Süddeutsche Zeitung (14.02.2023) вышла новая статья Юргена Хабермаса с характерным заглавием «В защиту переговоров». Хабермас в самом начале статьи говорит «о милитаристском «теноре» унифицированного общественного мнения» (den bellizistischen Tenoreiner geballten veröffentlichten Meinung), в котором «не находит своего выражения сдержанность и рефлексия доброй половины немецких граждан».

Философ согласен с формулой Шольца: Украина не должна проиграть войну. Но именно ради этого нужно настойчиво искать пути к переговорам. Промедление, по Хабермасу, рано или поздно поставит Запад перед плохой альтернативой: либо активно вступить в войну, либо, избегая ядерного военного противостояния, бросить Украину на произвол судьбы (die Ukraineihrem Schicksal zu überlassen).

Перспектива победы любой ценой, считает Хабермас, с необходимостью повысит ставки (потребует повышать качество и количество тяжелого вооружения) и неминуемо приведет к Третьей мировой. Ситуацию Запада можно описать метафорой: лунатик, идущий по краю бездны.

То, что Запад обещает помогать Украине «так долго, насколько это возможно» и то, что лидеры Запада предоставляют исключительно Украине определять время и цель возможны переговоров, это, считает Хабермас, является выражением непоследовательности и безответственности». Ведь именно от Запада зависит, как долго Украина может выдерживать атаки армии РФ.

Признаюсь, мне не совсем здесь понятна логика старого мастера. Получается, что Запад, помогая Украине, создает иллюзию украинского автономного выбора времени и цели переговоров? Или, по-другому говоря, Украина «на самом деле» только тогда имела бы исключительный приоритет в вопросах переговоров, если бы она не получала военной помощи от Запада?

Получается, факт самой военной помощи Украине возлагает на Запад ответственность быть одной из сторон переговорного процесса и играть «свою партию»? Ведь так же получается у Хабермаса? Ему можно возразить, что на поле боя воюют и гибнут именно украинские солдаты. И именно существование Украины как государства ставится на кон. Но проследим далее за мыслями 93-летнего классика философии.

Да, Хабермас далее так и утверждает: «У Запада есть собственные легитимные интересы и собственные обязательства». Ведь западные элиты «действуют в более широком геополитическом пространстве» (in einem weiteren geopolitischen Umkreis) и «должны учитывать другие интересы, отличные от интересов Украины в этой войне» (müssen andere Interessenberücksichtigen als die Ukraine in diesem Krieg). То есть Хабермас здесь прямо говорит, что интересы Запада и Украины не во всем совпадают и во многом даже различны.

Это явно идет вразрез с активно поддерживаемым тезисом (и в Украине, и в западных элитах): в Украине решается судьба Запада. Запад ценностно и экзистенциально заинтересован в победе Украины. Поражение Украины – это поражение Запада. Голос Хабермаса здесь звучит раздражающим диссонансом.

Но далее, по моему мнению, Хабермас заходит максимально далеко. Он, расшифровывая собственные интересы и обязательства Запада, объясняет: западные политики имеют обязательства по безопасности перед своими собственными гражданами. Более того (и тут я был просто поражен ходом его мысли), западные правительства «разделяют моральную ответственность (tragen eine moralische Mitverantwortung) за жертвы и разрушения, которые вызваны применением западного оружия»!!

В англоязычной версии статьи такой вариант: They (the Western governments – A.Б.) share moral responsibility for casualties and destructions caused by weapons from the West.

С кем же они делят ответственность за жертвы и разрушения? С Украиной или Россией? Или с Украиной и Россией? Цитируемый фрагмент не дает ясного ответа.

К переговорам подталкивает не только логика все большей эскалации, но и перспективы исчерпания человеческих и материальных ресурсов Украины.

Дискуссии о перспективах окончания войны, согласно Хабермасу, зашли в тупик и по причине «концептуальной неясности различения» (begrifflich ungeklärte Unterschied). Так Украина должна «не проиграть», или она должна «выиграть» войну, победить Россию?

Конечно, Хабермас понимает мотивы Украины, ведь она получила государственную независимость после многих столетий чужого правления (польского, русского и австрийского). «Украина среди запоздалых наций Европы является самой запоздалой» (Die Ukraine ist unter denverspäteten europäischen Nationen die allerspäteste).

В англоязычной версии статьи добавлено еще одно предложение. Полностью мысльзвучит так: Ukraine is the latest of all among the “delayed” European nations. It is still a nation inthe making.

Настоящее ситуация на фронтах Восточной Украины напоминает Хабермасу ситуацию на Восточном фронте в 1916 году. В этом контексте, западное оружие, поставляемое для целей защиты от российской агрессии, вводит в игру другую сторону войны: «опыт нарастающего и всеразрушающего насилия».

Но хочется спросить Хабермаса об альтернативе: какой же выход? Смириться перед насилием агрессора? Дать ему довершить его дело? Покориться? Какая альтернатива в данный момент?

Нет, конечно, продолжает Хабермас, народ государства, которое пытаются завоевать, имеет полное право на сопротивление и справедливую войну. Более того, Хабермас называет Россию (правда без упоминания страны и ее лидера) «криминальным агрессором». Безусловно, он не на стороне Кремля. Он только утверждает, что Запад не должен забывать о высокой цене. «Даже те, кто самозабвенно поддерживают Украину, не освобождаются от необходимости взвешивать все за и против».

Язык Хабермаса традиционно сложен для перевода. Именно так можно прозрачно передать его фразу: Von dieser Abwägung der Verhältnismäßigkeit (буквально, взвешивание соответствующих или пропорциональных факторов, затрат и т.п.) ist auch der selbstlosesteUnterstützer nicht entlastet. В англоязычной версии статьи это звучит так: Even the most altruistic supporter is not relieved of the responsibility to weight up this proportionality.

Умеренная формула «не проиграть», по мнению Хабермаса, противоречит схематике «друга-врага». Противоречит логике, которая считает «естественным» и безальтернативным военное решение международного конфликта в XXI веке. Хабермас призывает к поиску «допустимого компромисса» (die Suche nach erträglichen Kompromissen, to seek tolerablecompromises).

Конечно, Хабермас понимает, что возражение на его аргументы вполне очевидное: сам Путин не хочет переговоров. Но следует ли из этого, что Путин должен быть военным путем принужден к уступкам? Далее, Хабермас прекрасно понимает, что, аннексировав часть украинских территорий, Путин создал условия для переговоров, неприемлемые для Украины.

Но (и тут нам вновь приходиться удивляться логике Хабермаса), возможно этот шаг Путина был «немудрым» ответом на ошибку западного альянса: Россию, мол, не вполне однозначно предупредили о решительной военной поддержке Украины? То есть, Запад не смог ясно дать понять, что будет твердо придерживаться политики военной помощи Украины?

Но как измерить и взвесить меру «ясности» в таком вопросе? Получается, что цель Запада сменить режим в Кремле изначально стала неприемлемой уже для Путина. Может, рассуждает Хабермас, Западу изначально нужно было говорить о восстановлении status quo ante от 23 февраля 2022 года? Кстати, этой формулы придерживался в своей аналитике и Генри Киссинджер, как мы помним.

Ресурсы противоборствующих сторон тают. И «для режима Байдена тоже тикаю часы». Все это указывает на необходимость скорейшим образом начинать переговоры и начинать поиск приемлемых компромиссов (которые не предполагают сдачу украинских территорий, но и учитывают «российскую точку зрения»).

Вот здесь проявляется самый слабый пункт рассуждений Хабермаса. Именно здесь нужна была более детальная и более реалистическая аналитика. Здесь невозможно отделаться просто фразой типа «и овцы целы, и волки сыты».

Статья заканчивается многозначительной фразой: именно потому, что конфликт (да-да, Хабермас постоянно употребляет термин «конфликт», а не «война») затрагивает широкий спектр взаимо-переплетающихся интересов, не исключена возможность компромиссов. Даже перед лицом таких радикально-противоположных требований.

Очень скоро (в FAZ и Die Zeit) Хабермас получил решительную отповедь критиков.

В Die Zeit (16.02.2023, с.42) ему ответил Петер Нойман. Критическая заметка начинается так: «Юрген Хабермас сделал это снова». Нойман отмечает, что по сравнению с прошлой статьей в Süddeutsche Zeitung (28.04.2022), Хабермас не просто выступает против поставок оружия Украине, но и возлагает также и на Запад моральную ответственность за жертвы и разрушения.

Нойман критикует Хабермаса за то, что тот ничего не говорит о конкретных возможностях для диалога и уж точно ничего не может сказать о содержании возможных «приемлемых» компромиссов. Критика совершенно справедлива. Но она указывает вообще на слабое место практической философии второй половины ХХ века (которую я лет 25 преподаю в университете).

Апель, Хабермас и мыслители их направления говорят «об условиях возможности», о прагматических правилах, о нормах и принципах. Но часто беспомощны в конкретных практических ситуациях, когда нужно принимать сложные решения. Правда, Хабермас может возразить, что сложные решения должны принимать политики. А задача философов взывать к их разуму и ответственности. Возможно. Но в такие времена, как наше, этого явно недостаточно…

В FAZ (16.02.2023, с.9) на Хабермаса обрушился Кристиан Гайер. Он обвинил Хабермаса в безответственной аполитичности и в «нормативной магии». Последнее словосочетании мне особенно понравилось.

И хотя я, скорее, на стороне критиков Хабермаса, мне хочется указать на важность двух его военных статей. Ведь 93-летний старый мастер философии мог бы просто промолчать и не «подставляться». Но он посчитал своим интеллектуальным и моральным долгом выступить и пойти против течения. Уже этот жест, сам по себе, заслуживает уважения.

В сегодняшнем der Spiegel (№8, 18.02) опубликовано интервью с американским историком Тимоти Снайдером. В этом интервью Снайдер в очередной раз защищает тезис, что путинская Россия – это фашистское государство.

Вот главные признаки такого государства:

1.  В РФ воля ставится выше разума.

2.  В РФ правит культ насилия (Gewalt) и наблюдается полное пренебрежение правом.

3.  В РФ широко распространены мифы о заговоре (например, «Запад стремится нас уничтожить»).

4.  Крое того, в РФ можно наблюдать наличие явно фашистских практик.

Эти доводы Снайдер повторяет часто. Эти доводы периодически критикуют другие влиятельные западные историки. Но в этом интервью прозвучала и новая, довольна интересная, мысль: «Мне кажется, Европейский Союз нуждается в новом повествовании (eine neueErzählung), чтобы легитимировать свое существование». Это правда интересно и неожиданно. То есть Европе нужен новый легитимирующий ее существование нарратив. Скорее всего, новое повествование станет толчком для расширения ЕС. Конечно, Снайдер прямо не называет Украину, но явно имеет в виду именно ее.

Но что это за новый нарратив? Об этом четко не сказано. И об этом стоит подумать. Общее пространство для экономики и общие ценности уже недостаточны? Нужно что-то еще? Что же именно?

В новом выпуске die Zeit (№8, 16.02.2023) большой материал посвящен обсуждению условий окончания войны (название материала «Как это должно закончится?»). Наиболее интересный текст в этой тематической подборке – эссе известного политолога Ивана Крастева. Во времена холодной войны, утверждает он, на Западе господствовала идея: советский режим виновен, а народ не виновен. Или, выражаясь иначе: плохой режим и порабощенный (невинный) народ.

Но какая оценка РФ сейчас распространена среди европейцев сейчас? Крастев предлагает неожиданный ход. «Российская оппозиция должна настаивать на том, что войну нельзя сводить к мессианизму Путина или к авторитарному характеру его режима. И Европе, и своим гражданам, [пост-путинская] Россия должна предложить новое понимание своей истории и своей культуры». То есть, Крастев предлагает либеральной оппозиции РФ примерно то же, что Снайдер предлагает европейским элитам: создать новый нарратив.

Но если европейцы должны получить новое повествование для оправдания новой европейской миссии, то российские либералы должны создать новый нарратив для продолжения существования своей страны как целостного государственного образования.

А вот дальше Крастев еще больше закручивает сюжет: российская оппозиция должна придерживаться точки зрения, что война – это не только война Путина. Это «русская война». Представления о россиянах как «заложниках Путина» - ложно и непродуктивно. Никакого активного сопротивления войне в РФ не наблюдается. Но мы (представители Запада) должны озвучивать идею о том, что это война в первую очередь является войной Путина. И «мы», продолжает Крастев, должны проводить четкое различие между россиянами, которые не поддерживают войну, и теми россиянами, которые ее поддерживают. «Только так мы сможем опровергнуть ложь Путина о том, что война Кремля в Украине является только последним эпизодом нескончаемой войны Запада против России».

Мысль примечательная, хотя и немного путаная (упомяну, что Крастев один из наиболее влиятельных современных политологов). Я эту мысль выражал иначе: российской оппозиции нужно делать больший акцент на европейской идентичности России и рассматривать Путина как угрозу этой идентичности.

Крастев считает, что ЕС еще четко не сформулировал свою украинскую политику. Вот в этом я с ним согласен. За военной помощью (что само по себе, конечно, очень важно) не просматриваются контуры стратегии ЕС-Украина. Мне даже кажется, что чиновники ЕС не очень хотят (и даже побаиваются) говорить на эту тему.

Но на сегодня достаточно. Я попытался описать вам наиболее важные идеи и аргументы Хабермаса, Снайдера и Крастева.

Завтра напишу о еще о нескольких вещах, которые меня заинтересовали на этой неделе.