Дневник философа 4.08.22. Харари и Снайдер: между историей и идеологией. Размышление первое. Казус Тимоти Снайдера (Patreon)

Недавно посмотрел несколько последних интервью на канале Зыгаря. Меня особо заинтересовали беседы с Харари и Снайдером. Харари в представлении не нуждается. Три его книги, по свежим следам, мы вместе с Евгением Голубом и Владимиром Соловьевым обсуждали почти четыре года назад в киевском СЕО-клубе.

Я часто слышу от студентов и коллег (да и просто от образованных людей), что Харари автор неглубокий, слишком попсовый и как историк-специалист слабоват. Но почему его книги по-прежнему занимают главные полки в книжных магазинах Европы? Я привык воздавать должное мастерству других людей. Поэтому скажу так: Харари как академический историк, по моему субъективному мнению, действительно весьма ординарен. А его суждения по средневековью или о природе религии в «Сапиенс» - очень слабые и несколько устаревшие.

Но «берет» он не этим. Харари очень мастерски организовывает материал, связывает хорошо известные факты и явления (гораздо лучше и глубже описанные другими историками) с помощью ярких и запоминающихся метафор и аналогий. В результате, читатель его книг воспринимает человеческую историю или современные идеи с максимальной наглядностью, целостно и почти наглядно. А это само по себе большое достижение автора. Главные идеи, в принципе, не так глубоки: на современном этапе истории человечество переходит на какай-то новый уровень (и это содержит в себе как угрозы, так и шансы для будущего). Но важно - какХарари это делает. Ему удалось то, что не удалось многим авторам, которые пытались выстраивать яркие, целостные и увлекательные повествования.

Тимоти Снайдер – представитель совершенно другого класса историков. Он профессор Йельского университета, академический историк, политический публицист, специалист по Восточной Европе. Он тоже пишет ярко и увлекательно. Но, одновременно, - основательно и глубоко. Его книги «Кровавые земли» и «Реконструкция наций» (в украинском переводе «Перетворення націй») я всегда рекомендую своим слушателям. Но Снайдер еще и политический идеолог, предвзятый, зачастую несправедливый и откровенно партийный (ярый анти-республиканец). Ссылка на интервью с Тимоти Снайпером - в примечаниях. 

Слушая их рассуждения, их ответы на вопросы Зыгаря, мне было интересно наблюдать, где заканчивается историк и мыслитель, а где начинается идеолог и даже пропагандист. Меня ведь тоже обвиняют в том, что я часто выступаю как пропагандист, что я идеолог вредных идей. Вот еще один шанс поучиться и подвергнуть критическому анализу собственную позицию.

Вообще-то любой ученый имеет право на политические и культурные предпочтения, и даже на чудачества. Как известно, «человеку свойственно ошибаться», а у великих людей всегда есть и великие ошибки. Но я сейчас хочу поговорить не об этом. Когда Снайдер или Харари употребляют выражения «как историк, я могу сказать», всегда ли они сознательно отделяют свою позицию академического историка от позиции ангажированного идеолога?

Приведу пример. В конце разговора Снайдера с Зыгарем возникла тема Трампа и американских выборов. И вдруг Снайдер, решительно отбросив все инструменты ученого-историка, стал защищать тезис: «избрание Трампа – российская спецоперация». Конечно, рассуждает Снайдер, Трамп – американское явление. «Но в определенный момент, в 2015 году, особо важные люди в России заприметили Трампа и дали понять, что Трамп для них – хорошая кандидатура. И они влили в этот проект очень много ресурсов». А далее Снайдер демонстрирует просто образцовую аргументацию: в 2016 году «перевес в голосах был настолько невелик, что это наталкивает на мысль [!!! – А.Б.]: если бы русские не приложили к этому руку, он бы проиграл. Я считаю, что их [русских] поддержка сыграла огромную роль». Оказывается, что были еще и «саботированы голоса темнокожего населения». Возможно, русские даже помогли составить вопросы к предвыборным дебатам (предварительно слив компромат на Хилари Клинтон).

Не правда ли мило? Волны компромата на Трампа – не в счет. Постоянные заявления СМИ и экспертов, что дебаты ничего не решают, - не в счет. Да и вообще, безапелляционность высказываний историка вызывает удивление. Может как-то сбалансировать свою аргументацию? Может сказать об усталости от старых элит и поиске «внесистемного» кандидата, который попал в нужное время с нужными лозунгами? Нет! Ученый-историк защищает сложную теорию заговора. И тут же приписывает теорию заговора трампистам (отчасти, весьма справедливо). Но при этом Снайдер не замечает, что является зеркальным отражением своих оппонентов: необъективным, предельно-предвзятым, забывшим элементарную логику. Историк уступает место радикальному идеологу.

Так же можно беззастенчиво клеймить своих коллег философов и политологов (Хабермаса, Хомского, Киссинджера, Миршаймера и прочих). За потерю реальности и увлеченность абстракциями. Здесь его восприятие абстрактного мышления максимально приближается к обывательскому…

Теперь пройдемся по главным темам беседы.

Первая тема – является ли Россия сейчас фашистским государством? В марте Снайдер написал статью, где обосновал позитивный ответ на этот вопрос. Да, Россия – фашистское государство. Если взять основные свойства фашизма (культ вождя, однопартийное государство, политика, основанная на образе врага, культ мертвых и т.п.), то нынешний российский режим подпадает под все эти свойства. Следовательно, он фашистский.

Кроме того, Снайдер изобрел специальный термин – «шизофашизм», который подходит нынешним российским идеологам и гражданам, которые поддерживают режим Путина. Шизофашисты обвиняют в фашизме других, одновременно сами являясь фашистами.

Введение всей этой терминологии Снайдер объясняет именно научными целями: «моя главная цель – добиться точности определений». «В политике важно правильно изложить концепцию, а потом уже думать о практических решениях». Но дальнейший ход разговора показывает и практический вывод из созданной Снайдером концепции: поскольку фашизм признает только силу, и поскольку фашизм был побежден «не с помощью дискуссий», то и «в этой войне нет места аргументации». Только после победы Украины над Россией возможен будет диалог с Кремлем.

Мы видим, что Снайдер хочет быть не просто историком. Он берет на себя роль политолога («я употребил слово «фашизм», потому что у нас на Западе очень ограниченный запас политических терминов») и даже политолога-международника (прогнозирование структуры будущего миропорядка). Более того, он рассматривает свои теоретические построения как инструменты принятия решений. Безусловно, эти претензии вызывают уважение. Вопрос только в том, не становится ли здесь история жертвой идеологии.

Очень интересный поворот разговора после рассуждений о русском фашизме и шизофашизме. Снайдер проявляет себя как дипломат и как историк империй. Одновременно, он выступает в качестве терапевта Кремля и пытается убедить своих воображаемых оппонентов в том, что для империи поражение - истинное благо. Логика такая: США проигрывали много войн «и никуда не делись» (Вьетнам, Ирак, Афганистан). «Мы постоянно терпим военные поражения». «Россия тоже постоянно проигрывает» (Крымская война, Японская война, почти проигранная Вторая мировая, Афганистан, 1-я Чеченская). «Поражение – необходимость для властей переоценить то, что они делают». Когда будет поражение России в этой войне? «Когда Путин поймет, что война оказывается вредной для него самого».

Вся риторика Снайдера направлена на то, чтобы в этой части беседы выступить благожелательным советником, а не человеком, желающим разрушения России. После обсуждения темы русской культуры и войны (я к этому еще вернусь) он снова возвращается к полезности поражения для самой России. Это империалистическая страна, остро нуждающаяся в пост-имперском или не-имперском развитии. Такие же проблемы были у США, Британии, Франции, Бельгии, Голландии (чуть позже он упомянет еще Испанию и Португалию). «Для империй было важно терпеть поражения» (17:11). Поражения дали им шанс переосмыслить собственную историю.

Вот на этих, чрезвычайно важных рассуждениях Снайдера, я хотел бы остановиться подробнее и поделиться собственными наблюдениями и критическими замечаниями.

Вначале о схеме: поражение империи – переосмысление собственной истории и политического курса – пост-имперская история. Что не так в рассуждениях Снайдера? Поражения Австро-Венгрии, Германии и Османской империи стоили им жизни.

Австро-Венгрия просто распалась на куски и никакого «переосмысления» не произошло. Австрия должна была искать свой путь и дважды обжигалась. Один раз она растворилась в Третьем Рейхе, а другой раз едва не поддалась коммунистическому соблазну. Уже после 1945 года Австрия превратилась в милую туристическую страну, а Вена и Зальцбург – в культурные центры Европы (это во многом получилось благодаря имперскому прошлому). Кроме богатого имперского наследия и уникальных природных ресурсов (не всем так повезло), существование под зонтиком ЕС позволяет этой стране вести неспешное и благополучное существование.

Испания пережила столетие унижений со стороны США, прошла через гражданскую войну, правую диктатуру, воссоздание монархии. И пока нельзя сказать, что эта страна нашла свой путь в современной истории. А баски постоянно тестируют Мадрид на имперское сознание и напоминают миру о том, что Испания – по-прежнему мини-империя, с региональными языками, с разнообразной историей и прочими атрибутами пост-имперской реальности.

Британская империя развалилась после двух побед в двух мировых войнах. И решающие факторы были внешние – две другие империи, под разными лозунгами, делили мир и не оставили ослабевшей Британии никаких шансов.

О судьбе Османской империи я много говорил в своих видео. Национальное государство Ататюрка, тщетные европейские мечты, воспетые Памуком, территориальные претензии, курдский вопрос, исламистские и нео-османистские грезы Эрдогана, - все это говорит о том, что для Турции осознание своего места в мире – открытый вопрос.

Франция до сих пор не оправилась от своих пост-имперских травм и хочет играть роль великой страны при слабых политиках.

О Германии говорить не буду, не хватит места.

А что же США? Перечисленные Снайдером «поражения» как-то направили Штаты в пост-имперское русло? Как-то изменили американскую политику? Нет. США – это империя? Да. И по своей истории (колониальные войны с Испанией, например, завоевание Запада), и по своему современному политическому сознанию, США – империя. У Штатов – больше всего военных баз по всему миру, американская валюта – главная в мире, «американские национальные интересы» охватывают весь мир – от Западного полушария – до Азиатско-тихоокеанского региона. Конечно, это все во имя свободы и демократии, или во имя борьбы с терроризмом. Но, факт остается фактом.

Не все признают, что США – империя. Да и многие американцы с этим бы поспорили. Как сказал в интервью Снайдер: «Америка себя империей не считает, но активно движется в этом направлении (it's moving in that direction)» [не так просто догадаться, что при этом имеется в виду: то ли Америка постепенно осознает себя империей, то ли становится империей. Кажется, что первое - А.Б.]. США должны осознать свои ошибки, считает он. «Если Америка хочет стать демократией, она должна дать чернокожим право на голос и признать за всеми американцами равные гражданские права». «Если мы хотим в будущем жить в здоровом обществе, нам нужно переосмыслить свое прошлое». Здесь нужно заметить, что профессор Снайдер очень активно переосмысливает американское прошлое в своих публицистских упражнениях.

Летом 2021 года, на волне страстей по Флойду и BLM-овского угара, он обвинял старую добрую Америку во всех грехах. Если читать его статьи на эту тему, возникает назойливый вопрос: это же какую такую свободу и демократию США несли миру в ХХ веке, если (как явствует из утверждений Снайдера) в Америке – системный расизм и отсутствие демократии (оказывается, это страна гражданского неравенства). Ответ прост: историка вновь сменил идеолог. Леволиберальный идеолог, проповедующий внеисторический утопизм очень опасного толка. Верящий в теорию заговоров (пример с Трампом).

Осталось в этом списке имперских историй упомянуть Россию. Итак, Снайдер считает, что России важно проиграть и начать пост-имперскую историю. Тут у меня два замечания. Во-первых, Россия пыталась начать такую историю в 1991 году. Помните контекст (международный и внутрироссийский)? Будем считать это российским Веймаром (хотя тут всякие аналогии – ложны). Но будет ли второй заход России в либеральную демократию? Трудно сказать. Во-вторых, Снайдер, кажется, что-то недоговаривает. Россия в нынешних границах и с такими природными ресурсами может начать пост-имперскую историю? Можно здесь помедленнее и поконкретнее? Нет, Снайдер только упомянул, как это было бы прекрасно…

В завершении разбора интервью Снайдера – еще два момента. С 12:13 Зыгарь спросил о русской культуре, ответственна ли она за Путина и за «шизофашизм». Снайдер предложил такой тест: нужно прислушаться, как другие культуры реагируют на русскую культуру. И провел свою аналогию: это, например, как «представителям доминирующей в США культуры» [просто чудовищный эвфемизм!!! – А.Б.] важно прислушаться к тому, «что говорят афроамериканцы». Ведь исторически, из-за колониальной политики «они смотрят на все немного иначе». Когда будете смотреть видео, внимательно проследите за мимикой Снайдера. Его лицо начинает искажаться гримасами, он пытается в эти обтекаемые фразы запрятать како-то важное послание. Может смелую мысль, что «доминирующая в США культура» (начиная с отцов-основателей) несет такую же ответственность за расизм, колониализм, гражданское неравенство, как и русская культура за «шизофашизм»? В таком случае, не похоже ли снайдеровское «переосмысление истории» на ее радикально упразднение, уничтожение? Это же и есть вне-исторический и даже контр-исторический подход к культурной памяти. Тогда «переосмысление» нужно перевести как «покаяние» и заглаживание чувства вины. Но что конкретно делать с великой 300-летней американской культурой?

Если прислушаться к активистам BLM, которых активно поддержал  прошлым летом Снайдер, - то ничего хорошего это «переосмысление» не принесет. Снос памятников, переименование университетов, улиц и площадей, зачистка школьных программ. И это только начало! Если что и критикует Снайдер, то это страшную цензуру в школах США, введенную при трампистах. Что же это за цензура? В американских школах воцарился «культ невиновности» (надо понимать, в школьных программах по истории). Может это лишь слабая реакция на волны нигилизма последних десятилетий? Снайдер об этом никогда не скажет. «Культ невиновности»! Нет, американские школьники должны воспитываться на культе исторической вины!

Да, так что же там Пушкин с Достоевским? Что рекомендуется адептам русской культуры? «Почитать, например, украинскую или польскую интерпретацию русской классики XIX века буде прогрессом, шагом вперед». Но, наверное, Снайдер, хотя и является специалистом по Восточной Европе, не очень хорошо знает эту саму русскую литературу и публицистику XIX века (в чем он в разговоре и признается самым откровенным образом). Иначе он бы с удивлением обнаружил, как много «прогрессивных» мыслителей и писателей было в имперской России. Конечно, периодически их преследовали и подвергали цензуре. Но, положа руку на сердце, преследовали и представителей правого лагеря (все, что не совпадало с позицией властей подпадало под подозрение).

Белинские, Герцены, Добролюбовы, Чернышевские, Михайловские (о Плехановых, Лениных и Троцких даже не говорю). Их текстами душили советских школьников с 20-х до конца 80-х годов прошлого века. Все эти «прогрессивные» мыслители и писатели клеймили ровно то же самое, что и Снайдер. И не нужно смотреть на стихотворение Пушкина «Клеветникам России» глазам поляков. Пушкин получил по полной программе от современников, причем от представителей близких ему аристократических кругов (чего только стоит фраза Вяземского «шинельная поэзия»). Гоголь получил свою дозу проклятий от Белинского. Как и Достоевский за свои «имперские идеи» от прогрессивной российской публицистики 70-х – 80-х годов XIX века. А кто считает Достоевского страшным консерватором и имперцем, пусть прочитает критику «достоевского» христианства от Константина Леонтьева. Федору Михайловичу досталось и справа, и слева. Но поскольку он – явление вне ряда, сегодня нам кажется, что Достоевский исповедовал какой-то кондовый государственный империализм.

Я даже открою вам страшную тайну. «Прогрессивных» мыслителей и писателей в духе Снайдера в России второй половины  XIX века было  большинство. О чем спустя несколько десятилетий красноречиво свидетельствуют авторы «Вех» (сборник издан в 1909 году).

Кто герой и властитель дум второй половины XIX века в России? Атеист, «нигилист», народник, революционер, критик «кровавого» режима и «тупой тирании». Достоевский, дорогие мои, - это голос меньшинства. В результате - получите и распишитесь: октябрь 1917-го и большевистский террор. Причем и в Украине преобладали левые идеи (начиная от текстов Универсалов, в которых торжественно объявлялось о национализации собственности в пользу «народа»). Леся Украинка переводила Маркса, сын Коцюбинского во главе красных отрядов брал Киев, Михаил Грушевский самоотверженно работал на сталинский режим, и Микола Хвильовый работал в карательных органах (как и Исаак Бабель). Но не будем сейчас о грустном…

Путин наследник скорее чрезвычайки и КГБ, чем «имперской России» позапрошлого века. Это потом за границей, в эмиграции,  расплодились правые идеи (до 1917-го года, уже на исходе империи, существовало разве что идейно примитивное черносотенство наподобие «Союза русского народа» и думских выступлений киевлянина Василия Шульгина).

Так что читать высказывания поляков или чеченцев о Пушкине и Достоевском – занятие совсем не «прогрессивное». Пушкину и Достоевскому с лихвой досталось от их «прогрессивных» современников…

А если искать имперские (а также колониальные, расистские, антисемитские и прочие) истоки в литературе XIX века, то, повторюсь, нужно отменять практически всю европейскую литературу, от Франции – до Польши (вплоть до Украины, начиная с Шевченко), и от Германии – до Италии. Это и есть еще одна черта вне-исторического подхода. Историку Снайдеру, подозреваю, хорошо об этом известно. Но когда идеолог в нем побеждает, историк предпочитает отмалчиваться.

Наконец, о термине «шизофашизм» и о классификации России как «фашистского государства». Я не думаю, что эти терминологические находки Снайдера что-то объясняют. На эту тему недавно была интересная статья немецкого историка Мартина Шульце Весселя во FrankfurterAllgemeine Zeitung (25.07.22 №170). Я тут больше на стороне Эрнста Нольте и Марлен Ларюэль. «Фашизм» - термин из другой эпохи. Его нужно использовать в контексте массовых движений первой половины ХХ века. Свободное обращение с терминологией ни к чему хорошему не приведет. И надо понимать специфику и масштабы таких фигур как Муссолини и Гитлера, ситуацию в Европе после Первой мировой и особенности политики того времени. Но пока остановлюсь на этих кратких замечаниях. Текст и так получился слишком громоздким. А еще интервью Харари нужно разобрать…