Как я был студентом… (Patreon)

Мои студенческие годы (1992-1997) я вспоминаю с благодарностью. Это были годы интенсивных занятий, общения и напряженной духовной жизни. У нас с первого курса сформировался круг друзей-единомышленников: мы вместе читали и обсуждали философскую классику (неоплатоников, Канта и немецких идеалистов), вместе ходили на длинные монастырские службы (Лавра, Покровский или Китаево) и просто на прогулки. Было большое желание соединить мысль и молитву, философскую и религиозную жизнь.

Из служб больше всего запомнились ночные бдения на Страстной неделе, особенно службы Страстной Пятницы. Уже под утро процессия выходила из храма и под негромкое пение и мерные удары колокола совершался круг по внутреннему двору Ближних пещер. В стороне лежало спящее Левобережье, от утренней прохлады по телу пробегала легкая дрожь, и предощущался тот решительный и самый важный момент перехода, в котором каждый из нас примет самое непосредственное участие. Когда это ощущение охватывало тебя целиком, страх сменялся покоем и твердой уверенностью. Пасха была уже фактическим подтверждением пережитого накануне.
Конечно, нельзя забыть Рождественские и Пасхальные ночи в Лавре и проблески утра, и Крещенские молитвы у колодцев Антония и Феодосия: «Да веселится ныне небо и земля и мир весь да играет; реки да плещут; источницы и озера, бездны и моря да срадуются, яко Божественным Крещением освятися днесь естество их».
Лавра еще не была похожа на религиозный супермаркет – она предоставляла надежное убежище от всего того, что находилось за ее стенами. А что там находилось? Признаться, мы толком этого и не знали. Позже я узнал, что это были «бандитские девяностые». Вот так новость! Это еще раз доказывает, что можно жить в одном времени, но в разных пространствах.
Студенческий городок находится возле Голосеева. Мы воспользовались этим обстоятельством сполна. Иногда почти каждый день совершались прогулки вдоль озер и дальше вглубь парка, переходящего в лес. Само собой, прогулки были философскими. Осенние пейзажи сменялись зимними, весна переходила в лето – деревья все равно прислушивались к нашим разговорам и спорам. Иногда мы шли через лес, вдоль карьера, в Китаево. Возвращались иногда тоже лесом. Лес – пустынь – снова лес – чай и вечерние разговоры. Что может быть лучше?

Конечно, такая жизнь должна была рано или поздно закончиться – нужно было переходить в другой жизненный период, думать о диссертации, о работе и т.п. Но годы абсолютного идеализма – этот счастливый и незаслуженный дар – всегда останутся важным этапом внутреннего развития. Впрочем, я и сейчас неисправимый идеалист…

P.S. Называя имена. Сейчас все разбросаны по стране. Юра Черноморец, правда, такой же энергичный и исполненный планов. Отец Евгений Паламарь служит в небольшом городке Полтавской области и хочет писать диссертацию. Саша Вовк бродит по Крымской степи с Платоном под мышкой, дай ему Бог здоровья! Где-то затерялся и не подает никаких сигналов Сергей Кириенко. В Северодонецке штурмует высоты аналитической философии талантливый и ироничный Рома Татаров, а в Прилуках продолжает свои кантовские штудии импульсивный и взрывной Юра Федорченко…

Андрей Баумейстер, Евгений Паламарь, Юрий Черноморец, Сергей Кириенко в июне 1997 года

Провидение собирает и разбрасывает людей по миру. Но то, что по-настоящему пережито и прочувствовано, навсегда остается счастливым мигом, который не уходит в прошлое…

Андрей Баумейстер